Или, где пролегают границы родительской ответственности?
«Мой ребенок хорошо написал диагностическую работу — я молодец, заставила его подготовиться.»
«Проспал поход в музей с классом – это я виновата, мало водила по музеям, не смогла привить любовь к прекрасному».
Я думаю, всем родителям знакомы такие мысли. Современная жизнь ужасно много требует от родителей школьников. Дети должны учиться, посещать огромное количество внеклассных мероприятий, ходить на экскурсии и олимпиады в выходные и каникулы. Контролировать, следить за выполнением, обеспечивать явку и адекватный внешний вид должны родители. За результат нередко отвечают тоже они. Поэтому любые достижения или неудачи ребенка в контексте его школьной и вообще социальной жизни немедленно отражаются на представлении родителя о себе как о хорошем или недостаточно хорошем родителе.
Что стоит за родительской тревогой?
В подавляющем большинстве случаев – стыд и вина. С помощью стыда и вины воспитывали не одно поколение советских людей. Это традиционные для советского и постсоветского пространства и очень устойчивые педагогические методики, которые, увы, устарели лет на 40-50. Почему-то считалось, что, если человека отругать и объяснить, как он неправильно живет, с ним произойдет Перевоспитание. Плохая новость: если человека часто ругать, он запомнит, что он плохой, и будет вести себя соответственно. С какого-то момента он перестанет слышать ваши слова. Стыд и вовсе парализует, капсулирует эмоции. Когда человеку стыдно, он старается поскорее об этом забыть, как персонаж «Маленького Принца» — пьяница, который пил, чтобы забыть, как ему стыдно пить.
Роль Хорошего Родителя в нашем обществе устроена так: если что-то застопорилось, надо срочно что-то сделать.
Это работает, минуя «мозг». Поэтому, когда нам поступает сигнал «Мой ребенок сделал какую-то фигню», — нам надо срочно все исправить. Исправить надо ребенка, переложив свой стыд и свою вину на него. Это неправильный, неэффективный механизм воспитания, потому что мы просто стараемся избавиться от собственного напряжения и ребенка вообще не видим.
Что же делать на самом деле?
Осознать, что Вами движут стыд и вина. Попросить их покурить в сторонке и поговорить с ребенком спокойно. Если он правда творит фигню, вполне вероятно, что ему плохо, некомфортно. Тогда ему надо помочь. Если им движет, например, любопытство, «а если я попробую вот это, что будет?» — его надо спокойно информировать о последствиях и обсудить возможные сценарии развития событий. Словом, разбираться с каждой ситуацией.
Если вы не можете отодвинуть стыд и вину и говорить спокойно, обращайтесь к специалисту!
В последние годы к факторам, формирующим родительскую тревогу, уверенно добавился страх за их будущее. Если раньше фраза «Будешь плохо учиться – в дворники пойдешь!» была таким мемом, включающим в ребенке стыд, то сейчас парализующий ужас перед ЕГЭ накрывает и детей, и родителей ковровой бомбардировкой. Даже тех, кто имеет план А (престижный вуз) на случай успешной сдачи и хороших баллов, план Б (вуз попроще и подешевле с неплохой подготовкой в выбранной области) и в целом готов на годик отложить поступление, поработать и подготовиться в случае провала. Рациональных причин переживать нет, но все в ужасе.
С этим надо работать. Понижать свою тревогу любыми способами, которые вам подходят, — медитациями, душевными разговорами, психотерапией, собиранием успешных кейсов по знакомым, спортом, чем угодно. Потому что подростку очень нужен устойчивый родитель.
Такой, который скажет: «Это все преодолимо, я готов тебе помочь!» — или: «Давай-ка сядем и подумаем, что с этим делать».
Такого родителя надо в себе выращивать.
Это процесс долгий и трудный. Все как мы любим.
Всем добра!
Автор: Нина Инсарова, психотерапевт, ведущая родительских групп, специалист Центра Перекресток
Подбирала картинки и редактировала Мария Кац, которая очень любит Эмму Томпсон в роли мамы.
Москва +7 926 288-38-74
mail@perekrestok.info
© НП СРДП Перекресток Плюс, 2020
